В СМИ последних лет все чаще и чаще поднимаются вопросы сохранения биологического разнообразия. Все это понимают, но, как мне видится, не всегда правильно поступают. Естественно, что этому вопросу больше внимания уделяют представители Минприроды и НАН Беларуси. У меня уже давно сложилось впечатление, что многие из них либо не владеют вопросом или лукавят.
фото: Мухамедшина Рафаэля
Что следует понимать под термином использование ресурсов (управление популяциями)?
Вот мнение по этому вопросу Алексея Данилкина (2007):«Фактически управление популяциями животных в России осуществляется централизованно и, следованно, скудность ресурсов и низкая биологическая продуктивность – следствие ошибочной стратегии управления, прежде всего, на федеральном уровне.
Управление популяциями – это система взаимосвязанных мер, направленных на охрану, воспроизводство и рациональное использование ресурсов и получение максимума продукции при минимизации ущерба окружающей среде и самим популяциям.
Единой формулировки этого термина нет, и его трактуют или в очень узком (только использование ресурсов), или примерно в таком же широком смысле. В последнее время специалисты все чаще применяют более объемный термин – управление ресурсами.
В любом случае главная цель управления – оптимизация, или выбор лучшего варианта из возможных.
Чем совершеннее управление, тем эффективнее охрана животных, среды их обитания, использование ресурсов и выше биологическая продуктивность популяций, и, напротив, скверное управление всегда приводит к оскудению ресурсов и деградации животных».
«Оценка воздействия хищников на охотничью фауну неоднозначна, как и отношение человека к хищникам – от постоянного преследования до идеализации и строгой охраны. Встала на этот тернистый путь и Республика Беларусь.
Например, до 1962 года медведь, а до 1978 года рысь относились к вредным животным, и охота на эти виды разрешалась круглый год. Миновав статус и охотничьего и нормированного вида, они сразу получили статус «краснокнижников». Причем, при фактическом увеличении численности этих видов, повышалась категория их охраны. Так, по рыси с 3 на 2, а по медведю – с 2 на 1. В чем, естественно, нет никакой логики» (Кононов,2018).
Можно подумать, что сущность зверя изменилась. К сожалению, хищник никогда не будет травоядным. Такой разворот на 180 градусов можно объяснить лишь одним – это отсутствием квалифицированных кадров руководящего звена и коньюктурными интересами представителей элиты науки.
Одни, приняв на вооружение не проверенную жизнью философию (стратегию) идеализации дикой природы, внушили другим, что ее нужно претворять в жизнь. Итог закономерен. Возможно, еще не одному поколению придется разбираться в этом вопросе. Истина всегда посредине. Не нужно резко менять свое мнение от одной крайности к другой.
Запреты ограничивают деятельность только законопослушных охотников. Полный запрет охоты, например, на медведя, рысь, барсука, при ослаблении охраны угодий, лишь порождает браконьерство.
Разумная охота стимулирует деятельность компенсаторного механизма, восстанавливающего экологический резерв популяции того или иного вида (увеличивая естественный прирост его численности).
Меня поражает экологическое невежество «ученых мужей». Они не хотят или не могут понять, что в практическом плане, если исходить из здравого смысла и государственного подхода, лучше иметь, например, медведя, барсука в списке нормируемых видов, чем в составе «краснокнижников». Кто не дает возможность регулировать численность этих видов с помощью квоты?
Она может быть, например, по медведю 3 особи, 5 особей или 10 особей. Так было по лосю в 1996 году, когда в Беларуси официально было добыто всего 27 особей (Кононов,2009, 2010). В этом мнении я не одинок.
|
|
|
фото: Fotolia.com |
«При исследовании экологии диких зверей в последние десятилетия установлено, что длительная охрана животных без регулирования их численности может привести к отрицательным результатам» (Руковский,1980).
«Таким образом, единственный эффективный путь охраны диких животных, не считая видов, численность которых слишком низка, – это организация рационального научно обоснованного их использования. Теперь уже ни у кого не вызывает сомнений то, что правильно организованная, культурная охота не только не подрывает численность диких животных, но и помогает поддерживать их поголовье на нужном уровне» (Руковский,1980).
«Отсутствие экологических знаний не позволяет оценить эффективность охраны редких видов. Например, в Алтае-Саянском регионе длительное время исследуют снежного барса, но никто не берется оценить емкость его местообитаний и определить потенциальную численность, поскольку это сложная интеллектуальная задача.
Получается парадокс, охотничьим видам уделяется больше внимания, чем редким. Ситуация понятна, если принять во внимание современную коммерциализацию общества. Бизнесу это не нужно, поскольку нет дохода, а у государства нет финансовых возможностей (желания) заниматься видами, которые вроде и так защищены законодательными актами. Поэтому нелегальная добыча редких объясняется демонстрацией вседозволенности высоких чиновников или «олигархов» и престижна в определенных кругах» (Шишкин,2017).
«К сожалению, обоснованная легальная трофейная охота в России на виды, занесенные в Красную книгу, не получает развития по двум причинам. Сопротивление научной общественности, которая почему-то решила, что запрет лучше селекционной добычи трофейных особей, доход от которой позволяет мониторить и охранять популяцию редкого вида.
Они правы, опасаясь, что средства, полученные от такой охоты, не будут направлены на охрану редкого вида. Для этого необходима организация специльного фонда, который может принимать не только сборы за лицензии, но и добровольные пожертвования.
Второе препятствие – потеря экзклюзивного права «имущих мира» на добычу редких видов, трофейная охота на которых легализуется. В такой ситуации возникает официальное соперничество среди желающих добыть редкий вид. Появляется возможность открытой процедуры оформления, добычи, хранения и выставления трофея, привлечение иностранных охотников» (Шишкин,2017).
«Ясно одно – сейчас, когда интенсивно идет реформирование охотничьего хозяйства, настало время для пересмотра способов охраны некоторых видов. Зачастую дальнейшее нахождение в Красной книге животного не ведет к явному улучшению ситуации с его численностью.
В некоторых случаях стоит рассматривать возвращение охотничьего статуса виду как меру более эффективной борьбы с браконьерством. А время покажет, что более действенно – сохранять «краснокнижную прописку» или дать возможность арендатору угодий организовывать охоту, для чего он будет заинтересован и обязан осуществлять должную охрану и поддерживать высокую численность того или иного вида, приносящего ему доход» (Сикиржицкий,2007).
«Длительная практика ведения охотничьего хозяйства показала, что лучшее сохранение животных – это их рациональная эксплуатация» (Машкин,2017).
Вот мнение по этому вопросу выпускника Витебского государственного университета Дмитрия Шамовича (2009), ранее сотрудника НАН Беларуси: «Считаю, что необходимо отходить от практики охраны отдельных видов.
Если мы хотим сохранить нашу природу, то подход должен быть ландшафтный, то есть строгой охране должны быть подвергнуты не виды, а среда их обитания.
На практике это должно выглядеть следующим образом: создание абсолютно заповедных зон заказников, национальных парков и заповедника, где запрещена вся хозяйственная деятельность, начиная от любых рубок леса, заканчивая охотой на «нежелательные виды»; все эти зоны должны быть соединены между собой «зелеными коридорами» – участками, где хозяйственная деятельность будет частично ограничена.
Для этого не нужно увеличивать площадь имеющихся ООПТ – имеющих 8 процентов от территории Беларуси вполне достаточно для сохранения основных типов ландшафтов. Причем создание абсолютно заповедных зон не подразумевает того, что их нельзя посещать человеку».
В 2017 году, по данным Белстата, численность медведя в Беларуси определена в 113 особей, рыси – 600 особей, барсука – 1030 особей.
|
|
|
фото: Fotolia.com |
Расчетная (экспертная) оценка численности медведя в границах Беларуси на 2017 год – 270-330 особей, рыси – 900-1100 особей, барсука – 4500-5500 особей. В чем причина этих различий?
Вот мнение об учетах и государственной политике по использованию природных ресурсов Т. Дерябиной (2016): «Меня всегда поражало и удивляло, почему учеты численности животных, а ведь это природные ресурсы страны, проводятся так, что им потом никто не верит, за исключением чиновников Минприроды. А, впрочем, может и их посещают сомнения. Хотя есть и серьезные программы типа «Национальный мониторинг…».
Но именно над этой серьезностью хочется горько посмеяться. Она требует ежегодных дотошных исследований и абсолютной непогрешимости в цифрах, но, увы, ничем почти не обеспечена, не подкреплена на местах – ни грамотными кадрами, ни достойными финансами, ни современной техникой.
Только очень молодые аспиранты-очники в своей безрассудности и безысходности могут взяться за такой объем исследований и, возможно, честно их выполнить. Спросите у специалистов, сколько медведя, барсука или рыси в Беларуси, и вам дадут очень разные цифры и каждый будет убежден, что истина именно у него. Это плохой сигнал о положении дел в учетах.
Мы не знаем реальной численности ни охотничье-промысловых животных, ни редких видов, ни обычных, но зато уверенно строим на бумагах проекты, программы, планы по управлению их популяциями. Рациональное использование этих возобновляемых ресурсов еще долго будет для нас несбыточным».
Вот еще одно мнение по этому вопросу Алексея Данилкина (2011): «Ресурсы – ключевое слово в сфере охотничьего хозяйства. Есть они – будет охота, нет – ружья в сейфы. И как показала мировая практика, на состояние ресурсов в значительно большей мере влияет государственная политика, нежели природные явления».
Что такое государственная политика? Ее основой являются разумные охотничьи законы и нормативные акты, правильная ценовая политика за добычу охотничьих животных, которые, в свою очередь, зависят от подготовки, подбора и расстановки кадров. Где есть профессиональные и стабильные кадры, там есть и грамотная государственная политика, а, соответственно, и результат. Классический пример-сравнение уровня ведения охотничье хозяйство Беларуси и Эстонии.
Примечание: плотность животных рассчитана исходя из площади обитания лося (Беларусь – 7116,6 тыс. га; Эстония – 1660,0 тыс. га). Данные о численности и добыче некоторых видов диких животных в Эстонии заимствованы у Ныммсалу Ф. Р. автора книги «Охотничья этика». Москва. Изд. ВО «Агропромиздат», 1989 г.
Хозяйственное использование земель в Эстонии не ниже, чем в Беларуси, а лесов по площади в 4,3 раза меньше, но это там не является препятствием для успешного ведения охотничьего хозяйства. Так, например, в 1985 году в Эстонии было добыто 40 медведей при общей численности в 500 особей. В Беларуси в 1985 году общая численность бурого медведя («краснокнижника»), по данным Белстата, составляла 100 особей. Нужно ли комментировать эти цифры?
По данным интернетисточника, в Эстонии в 2015 году было официально добыто 49 особей бурого медведя из 53 по квоте от общей численности примерно в 700 зверей (осенняя численность).
Студентка Витебского государственного университета (биологический факультет) Е.В. Муравьицкая (2006) по поводу учетов на примере медведя выразилась так: «Медведь же, как неиспользуемый вид, мало интересует администрацию охотхозяйств. Достоверность учетных сведений, касающихся именно медведя, никем не контролируется.
Очаг очень перспективен: на 1900 год численность медведя здесь оценивалась в 20 голов, сегодня Городокское БООР, Витебское БООР, Суражское ЛОХ и другие охотхозяйства в целом сообщают о 43 зверях. Именно из этой зоны в 2004-2005 годах поступало больше всего сигналов о нападении медведей на домашний скот, жалоб местных жителей на разорение пасек».
Что понятно студентам, то раздражает «академиков». По моему мнению, деятельность большинства научных работников в Беларуси следует уже рассматривать не так, как я писал ранее экологическое невежество «ученых мужей», а, как прямое вредительство по отношению к самим диким животным, так и к законопослушным гражданам нашей страны.
Это их предложения по использованию ресурсов диких животных уже завели охотничье хозяйство страны в тупик. Фактическое ведение охотничьего хозяйства Беларуси очень убедительно свидетельствует об этом.
Например, данные Д. Войнова (2015): «Вот сравнения размера добычи с 1 тыс. га общей территории страны для Германии, Польши и Беларуси в 2012-2013 годах: косуля – 33,6; 5,5; 0,3; кабан – 18,0; 7,7; 2,3; олень благородный – 7,03; 2,2; 0,04 соответственно.
При этом динамика роста численности и в Германии и в Польше остается положительной, а у нас в период 2013-2014 годов кабана уничтожили, и почти не осталось косули, а в следующем году не услышим в сентябре оленя и лося. Так что управлять-то уже нечем. Есть немало предложений по реформированию охотхозяйства Беларуси…».
Для любого вида дикой фауны нужно выполнить лишь одно условие: принять верное (правильное) решение по его использованию. Академик РАН Сергей Капица неустанно в своих телепередачах повторял: помимо знаний необходимо еще и понимание. По-видимому, в настоящий момент уже и этого недостаточно, так как процветание нации зависит от необходимых, вовремя принятых реформ. К этому рубежу подошло и охотничье хозяйство Беларуси. Их (реформы) нужно было делать еще вчера, а промедление смерти подобно.
Мое резюме по медведю. Со дня образования БССР научные работники в своих публикациях не предложили реальных мероприятий, направленных на повышение численности медведя. А в очередной раз, сфальцифицировав данные учета, умудрились «перетащить» вид из 2-ой категории охраны 3-го издания Красной книги Республики Беларусь в 1-ю категорию охраны (находящийся на грани исчезновения) 4-го издания Красной книги Республики Беларусь.
Мнение по этому вопросу Е. К. Востокова (2016): «Только кто устанавливал такую грань, если медведю в Беларуси никакая опасность не грозит? Даже когда его относили к вредным видам и животные при более низкой численности подвергались истреблению круглый год, и все равно его численность удерживалась в пределах 100 особей».
Можно условно предположить такой факт, что на отрезке границы в 100 км в течение года с территории Российской Федерации будет переходить в угодья Беларуси по одному медведю и здесь задерживаться, то общее количество составит 13 особей. Одно это дает основание утверждать, что угроза исчезновения медведя в Беларуси это фикция, которой упорно придерживаются ученые.
«Территориальная группировка» медведя в Березинском заповеднике (30 особей) также является гарантом сохранения вида. Численность медведя в Березинском заповеднике с 1961 по 1973 гг. колебалась в пределах 26-35 особей (Козло, 1983).
Это подтверждают и данные науки, например, рекомендации сотрудников ВНИИОЗ. «Для устойчивого существования во времени локальная популяция бурого медведя должна состоять не менее чем из 25 особей: 5-6 взрослых самцов, 2-3 продуцирующих самок, 6-9 медвежат первого-второго года жизни и 6-7 медведей одиночек» (Машкин и др., 2008).
Наиболее вопиющим фактом при ведении охотничьего хозяйства Беларуси является включение в состав «краснокнижников» рыси. Этот хищник, безусловно, нежелательный для охотничьего хозяйства вид, так как существенно влияет на численность оленя благородного, косули европейской, зайца – беляка, глухаря, тетерева и других видов.
|
|
|
фото: Семина Михаила |
Если волк посещает место трапезы регулярно, многократно обгладывая оставшиеся косточки, то рысь очень часто бросает свою жертву, например, косулю, съев необходимые ей два килограмма мяса (суточная потребность), и идет охотиться за новой жертвой.
Вот что писал по этому поводу кандидат биологических наук, биолог-охотовед С. П. Кучеренко (2006): «В среднем за двенадцать месяцев она давит до двухсот зайцев в «заячьих» районах или три-четыре десятка кабарог или косуль – в угодьях этих копытных, бедных лопоухими.
Но таких главных объектов гастрономических устремлений рыси мало, и поэтому кроме них она постоянно промышляет чем Бог пошлет: белками, соболями, колонками, грызунами, птицами размером от пуночки до глухаря. Всего же за год этот зверь съедает от восьмисот до тысячи килограммов мяса. И примерно столько же бросает недоеденными. Да-да! Не дала ей природа бережливости».
«Из всех копытных рысь явно предпочитает косуль. При обилии и легкой доступности жертв она убивает почти ежедневно, а иногда и до 2—3 особей в день. В Швейцарских Альпах с помощью радиослежения установлено, что взрослый зверь убивает в среднем одну косулю за 6,6 дня, а самка с двумя котятами одну за 2,7 дня, т.е. годовая потребность одного хищника – около 60 косуль» (Данилкин, 2006).
М.А. Лавов (1976) приводил сведения, что косуля занимала в рационе рыси от 32 % до 73 % веса пищи.
Суточная норма кормления этой кошки в зоопарке – до 2,3 килограмма (Машкин, 2003).
По данным ГЛХУ «Россонский лесхоз», с 2001 по 2005 гг. в хозяйстве зарегистрирована гибель 39 глухарей. Основная причина — хищники, на долю которых приходится 97,4 % или 38 случаев. При этом основной урон поголовью глухаря нанесла рысь, от которой за указанный срок погибли 34 глухаря или 87,2 % от всех зарегистрированных потерь.
Уникальный случай на глухарином току в Витебском районе Витебской области 18 апреля 2010 года наблюдал Владимир Шарепо – зам. по экономическим вопросам Витебской экспедиции ЛРУП «Белгослес». Посадив гостей из Прибалтики в шалаши для фотографирования глухарей, сам он нашел себе место под елкой недалеко от тока, в котором поджидал фотолюбителей. Уже рассвело, когда сзади себя он услышал шум и обернулся.
Шум создавала рысь, которая держала в зубах еще живого глухаря. Хлопнув в ладоши, чем, видимо, напугав рысь, которая бросила глухаря и скрылась в лесу, он стал обладателем трофея. Позже из этой птицы было сделано чучело. К сожалению, у Владимира не было при себе фотоаппарата, чтобы сделать уникальный кадр.
Приведенные выше сведения убедительно свидетельствуют о том, что следует выводить рысь из списка « краснокнижников» и придать этому зверю статус обыкновенного охотничьего вида. Обусловлено это следующими причинами. Во-первых, виду не грозит вымирание, как это утверждают ученые, по рекомендациям которых он был включен во 2-ю категорию охраны 4-го издания Красной книги Республики Беларусь.
Во-вторых, велико негативное влияние рыси на дикую фауну. В-третьих, у охотпользователя появится заинтересованность в достоверном учете численности и экономическая возможность заработать на ее добыче.
В-четвертых, у охотпользователя должен быть выбор: свести численность рыси к минимуму, учитывая ее хищничество, или «содержать» этого зверя для регулирования численности лисицы и енотовидной собаки и устраивать охоту для обеспеченных граждан, как это предлагает В.Е. Сидорович.
Каким образом, рысь «приобрела» статус «краснокнижника» минуя стадии и охотничьего и нормируемого вида, большой вопрос? Причину включения рыси в состав охраняемых видов можно объяснить лишь тем, что ученые таким образом «отрабатывают» зарубежные гранты, преследуя при этом лишь личный интерес или своего ведомства. Например, в случае с рысью, о какой науке может идти речь?
|
|
|
фото: Антона Журавкова |
«Из многолетних данных по Бабиновичскому охотничьему хозяйству численность рыси на весну никогда не превышала 12 особей. В то же время максимальная добыча в 1963 г. составила 14 особей с 38,7 тыс. га лесной площади. Такие факты могут указывать лишь на то, что и этого хищника не так-то просто одолеть и в его арсенале на выживание есть тоже скрытые резервы» (Востоков, 2016).
Практический опыт ведения охотничьего хозяйства, например, Польши свидетельствует, что для сохранения генофонда рыси, достаточно иметь здесь 200 особей. К тому же мнению пришли специалисты Швеции, и решили, что, для сохранения генофонда волка, достаточно иметь на данной территории 200 особей.
При этом территория Швеции в 2,2 раза превышает площадь Беларуси. Кроме этого, в отличие от Беларуси, она не имеет общей границы с РФ, где сосредоточены значительные запасы серого хищника. Вот это та самая разумная численность этих видов, к которой и нужно стремиться.
«Я бы не рискнула поверить официальным данным о численности барсука в республике. Как обычно выводятся эти цифры? Количество жилых нор умножается на 5, предполагая, что в жилой норе 2 взрослых зверя и в среднем 3 детеныша. А ведь у барсука сложный режим использования нор и процент заселенности основных нор выводками довольно низок, в заповеднике – на уровне 38%.
Поэтому и в приводимых данных сплошной разнобой. Судите сами. В 2003 году численность барсука в Беларуси оценивалась в 500 особей, а уже через 2 года их стало 2019 (я цитирую данные из энциклопедических и научных изданий).
А вот пример еще покруче, но уже у наших соседей. Численность барсука в России в 1992 году составляла 86,6 тыс. особей, в 2001 – 800-900 тыс. О чем это может говорить?
В первую очередь о несовершенстве методов учета барсука, о недостаточности знаний его экологии, о вопиющем равнодушию к виду, занесенном в Красную книгу и по-прежнему активно преследуемому человеком, о безынициативности официальных учреждений, по роду своей деятельности призванных заниматься подобными вопросами.
Вы не найдете за всю историю зоологической науки в Беларуси ни одной диссертации, посвященной барсуку, не было выделено ни одного гранта на поддержку исследований по этому виду. Лично я тешу себя мыслью, что есть еще в белорусских лесах норы, не найденные и не учтенные человеком. И пусть их будет в таком статусе как можно больше и дольше.
К сожалению, получается, что для барсука это наилучший вариант выживания. Ведь спасательного круга от человека он, пожалуй, не скоро дождется, а Красная книга – это не «охранная грамота» (Дерябина, 2016).
Там, где есть заинтересованность в достоверности учетных данных, есть и барсук. Например, в Полесском государственном радиационно-экологическом заповеднике (216,5 тыс. га) в 2009 году учтено 130 особей барсука. Это далеко не лучшие угодья Беларуси для барсука. «Не зря Полесье из-за сильной заболоченности лесных угодий и весенних разливов уже давно считалось малопригодной территорией для обитания барсука» (Дерябина, 2016).
Что лучше на практике? Добыть зверя, скормить его хищникам, или найти его погибшим. Пока наука выбрала два последних варианта на примере барсука. Добыв барсука, охотник автоматически становится браконьером. Естественно, что это никак нельзя назвать эффективным использованием ресурса. Такая политика по отношению к барсуку наблюдается более 50 лет!
При использовании любого вида диких животных нужна осмысленная, конструктивная и взвешенная политика, которая в настоящий момент в отношении барсука неверна.
По моему мнению, барсука не следовало включать в четвертое издание Красной книги Республики Беларусь (2я категория охраны: исчезающий вид). Как используются ресурсы барсука у наших соседей? В России, Литве, Польше барсук обыкновенный охотничий вид. Кроме этого, например, в Польше в угодьях тех хозяйств, где обитает глухарь и тетерев, круглогодично можно охотиться на барсука, хоря, куницу, лисицу, енотовидную собаку, норку американскую (Козловский, Мисюкевич, 2004).
Лишь в Украине он «краснокнижник». О заслуживающем внимания охотничьем хозяйстве на данной территории можно говорить с большой натяжкой. Из названных стран самый высокий уровень ведения охотничьего хозяйства в Польше. Поэтому и нужно ориентироваться при ведении охотничьего хозяйства на опыт лучших государств, а не худших.
В Европе ежегодно добывается 118 тыс. особей (без учета незаконной добычи), а общая численность барсука определяется в 1220 тыс. особей. (Н. Подвишенская, 2006).
Основные лимитирующие факторы вида (браконьерство и хищники), при наведении порядка в угодьях, вполне устранимы. Вместо кропотливой и целенаправленной работы с видом, не имея объективной информации о состоянии ресурсов барсука, Министерство природных ресурсов и охраны окружающей среды совместно с ГНПО «НПЦ НАН Беларуси по биоресурсам» пошли по самому простому, и, я полагаю, не самому лучшему пути, включив его в число «краснокнижников».
В данном случае предпочтение отдано хищникам, т.е. видам, которым по своему статусу проще выжить без вмешательства человека, поскольку они более экологически пластичные виды. По моему мнению, если исходить из здравого смысла и государственного подхода, то нет необходимости включать хищных животных в «краснокнижники».
|
|
|
фото: Fotolia.com |
Для сохранения редких видов в Республике Беларусь достаточно особо охраняемых природных территорий, площадь которых, по данным О. Редковской (кандидат экономических наук, старший научный сотрудник ГНУ НИЗН Минэкономики Республики Беларусь) в 2006 году составляла 1525,1 тысяч га или 16,3% от всего лесного фонда страны.
Помимо них в республике имеются зоны отселения, возникшие после аварии на Чернобыльской АЭС, которые по режиму охотпользования также выполняют функции заповедников. Например, по данным академика НАН Беларуси В.Ф. Логинова (2015) на 01.01.2015 года эти территории занимали площадь 248,7 тыс. га.
Я не хочу сравнивать охотничье хозяйство Российской Федерации с ее громадными территориями и Беларуси, но и разделять эти два смежных государства нельзя. Объясняется это просто. Беларусь – это не изолированная территория, как Австралийский континент, а в физико-географическом плане входит в состав Европейско-Сибирской подобласти Палеарктики, относится к подзонам смешанных и широколиственных лесов, простирающихся с запада на восток по Восточно-Европейской равнине (Савицкий и др., 2005).
Это, при грамотной государсвенной политике, является гарантом сохранения биологического разнообразия на нашей территории. В связи с этим на территории всей Восточно-Европейской равнины и подход к использованию природных ресурсов должен быть единым. Так у Беларуси 1283 километра открытой границы с Российской Федерацией, с территории которой происходит постоянное пополнение наших угодий хищниками.
Например, в охотничьем хозяйстве «Красный Бор» ООО «Интерсервис» ежегодно добывают, как правило, более десяти волков, численность которых к весне остается не более 2-3 особей. Так, например, в 2008 году здесь добыли 19 волков (16 особей – с флажками, 1 – на вабу, 2 – из засады). Это свидетельствует о том, что звери приходят на территорию хозяйства из смежных угодий.
В крайнем случае, можно лишь «продублировать» Красную книгу Российской Федерации.
Можно условно предположить такой факт, что на отрезке границы в 20 км в течение года с территории Российской Федерации будет переходить в угодья Беларуси по одному барсуку и здесь задерживаться, то общее количество составит 65 особей. Одно это дает основание утверждать, что угроза исчезновения барсука в Беларуси это фикция, которой упорно придерживаются ученые.
Полный запрет добычи барсука не самый лучший выход в сложившихся условиях. Практический опыт свидетельствует, что эту охоту полностью запрещать на всей территории государства не следовало, а можно было ограничить ее территориально. Например, в Витебской области, где ресурсы этого хищника еще достаточны, охота вполне допустима.
Расчет таков: на примере Городокского района Витеской области. Общая площадь Городокского района 300,5 тыс. га, в т. ч. 175,6 тыс. га лесного фонда. Там на площади 7% от территории района в 2005 г учтено 5 поселений барсука, а значит, что в границах района их может быть 70. Расчет показывает, что в районе обитает 200-220 особей барсука.
В данном случае согласно данным науки в одном районе можно добыть 20 барсуков. Это лучше, чем они будут жертвами волков или рысей, как с экономической, так и эстетической сторон.
«Таким образом, оптимальная норма добычи барсука для юга Красноярского края составляет 12% от размера популяции зверей в августе. Польские исследователи также рекомендуют добывать не более 10% от летней численности (Ковальчук, Панек, 2003)» (Машкин и др., 2008).
Еще одно мнение науки о барсуке на материале, полученном в Полесском государственном радиационно-экологическом заповеднике. «Общеизвестно, что черепашьи яйца – излюбленное лакомство всех наших хищников.
Но что именно барсук разоряет огромное количество кладок болотной черепахи, я убедилась воочию. Отмытые экскременты барсука из общей их уборной – сплошные скорлупки черепашьих яиц.
Да-а-а, славно «поохотилось» барсучье семейство на песчаных буграх в молодых сосняках. Если енотовидная собака и лисица предпочитают каждое яйцо надкусить зубами, аккуратненько проглотить содержимое и оставить на месте «преступления» пустые скорлупки, то барсуку не до этих тонкостей, проглатывает яйца целиком.
И лишь характерные для него отпечатки лап у разрытой кладки яиц помогут уточнить нам, кто же загубил потомство краснокнижника – болотной черепахи. Потребляют барсуки и маленьких черепашат» (Дерябина,2016).
Эти данные свидетельствуют о том, что шансов выжить, например, глухарю и тетереву при высокой плотности барсука не так много. Об этом хорошо известно в Польше.
«К сожалению, и огромными личинками краснокнижника жука-оленя барсук тоже не брезгует» (Дерябина,2016).
«Не только я посещаю барсуков. Как-то в марте обнаружила следы рыси. Она пробыла здесь недолго. Снег не успел еще растаять под ее телом, и вот вам отпечаток характерной позы рыси на засидке: ложится, подобрав под себя задние лапы и выставив вперед передние. С завидной регулярностью наведываются волки.
При таком количестве этого хищника в заповеднике (более 200 особей) популяция барсука явно испытывает негативное воздействие. В 2007 году из 22 обследованных основных поселений барсука 5 оказались временно нежилыми из-за раскопок и постоянного посещения их волками» (Дерябина,2016).
«Другое дело, кто сейчас в ней хозяин. У нор, вырытых барсуком высота входного отверстия обычно меньше ширины, что вполне соответствует телосложению зверя. На траншеях я нахожу иногда кости или черепа погибших в норе особей, извлеченные барсуками при ее расчистке» (Дерябина,2016).
«Несмотря на четыре отдельно вырытых входа и затраченные усилия по выбросу огромных куч песка, барсук прожил там лишь несколько месяцев. Что-то ему не понравилось. А может, все проще – попался волкам на дороге» (Дерябина,2016).
«И вдруг поселение стало нежилым. Ни барсука, ни енотовидки. Я сразу же обвинила рысь. А вот сейчас мне ясно, что барсук скончался в своей норе. Со временем пришел новый хозяин, устроил расчистку норы и выгреб на траншею его череп» (Дерябина,2016).
|
|
|
фото: Fotolia.com |
К сведению читателя, по официальным данным Белстата, в 2009 году на территории заповедника учтено: медведь – 4 особи, волк – 310 особей, рысь – 30 особей, барсук – 130 особей. Напрашивается вывод: как выжить барсуку в таких условиях? Проще всего обвинить в этом браконьера и занести вид в охраняемые с запретом добычи.
Этот режим охраны действует уже более 50 лет при нулевой эффективности. Парадокс в том и заключается, что хищникам можно добывать, например, барсука, а человеку нет.
Данные Т.Г. Дерябиной свидетельствуют, что в биоценологических связях участвуют сразу 4 вида Красной книги Республики Беларусь. Насколько обоснованно они туда внесены? Рысь оказывает давление на численность барсука.
В свою очередь, в питании барсука присутствуют два «краснокнижных» вида. Напрашивается вывод, а какому виду отдать предпочтение при охране? По моему мнению, о Красной книге Республики Беларусь очень убедительно высказалась сама Т.Г. Дерябина.
При этом вся печатная продукция этих научных работников за указанный период (со дня образования БССР) была изъята из фондов библиотек, как самой НАН Беларуси, так и в сельскохозяйственных библиотеках Минска. Таков неутешительный итог работы целого подразделения «ГНПО «НПЦ НАН Беларуси по биоресурсам».
Какая практическая помощь охотничьему хозяйству Беларуси от такой науки? «Медвежья услуга» в реальной жизни. И здесь причина в кадрах, о чем более подробно и на конкретных примерах изложено в книге «Все о ресурсах пушных зверей на примере Беларуси» / С.И. Кононов – Минск: РИФТУР ПРИНТ, 2020 – 344 с. : ил. Указанное издание можно приобрести в магазинах «Белкнига» и «Академкнига» г. Минск.
В заключение следует отметить, что необходимо кардинально менять политику при использовании природных ресурсов. Нужно всего лишь изменить отношение государства к представителям дикой фауны и к охотникам, которые имеют контакты с этими животными, как завещал А.А. Силантьев.
