Кабан: прыжок на поражение

Во время охот на кабана часто возникают ситуации, которые заканчиваются серьезными травмами, если вообще не трагически. Но я ни разу не слышал на инструктажах советов, как их можно избежать. Каждый действует по-своему. То, что довелось мне наблюдать на этой охоте, можно взять на вооружение в качестве рекомендаций к действию.

ФОТО SHUTTERSTOCK

Охота на кабана, пожалуй, самая интересная, динамичная и азартная из всех охот на копытных, хотя и опасная: зверь, стремительно идущий на прорыв, сметает все на своем пути.

Но именно из-за сложности добычи вепрь — один из самых желанных трофеев.

Поэтому, когда поступило предложение поохотиться не только на лося, но и на кабана, я сразу согласился.

Сбор был в деревне Замушье, недалеко от Торжка, в доме, тесноватом для больших компаний, но, давно приспособленные к походным условиям, охотники быстро разместились кто где. Любители поспать в холодке разобрали раскладушки в клети.

Благо туристическая индустрия не скупится на предложения, и походная мебель, матрасы, спальники. удобные кресла и компактная в перевозке экипировка способны в любых условиях создать домашний уют.

Натопили печь так, что пришлось приоткрыть дверь в сени, чтобы пустить немного свежего воздуха перед отбоем.

Подъем был ранний. Перекусили наскоро и на местном транспорте отправились в лес. Видавшие виды УАЗы привычно штурмовали вязкое бездорожье, а мы знай ловили равновесие и берегли свои ружья от нежелательных ударов. Через полчаса машины встали на краю леса.

— Конечная! — объявил водитель. — Дверьми не хлопать. Не шуметь. Отсюда и начнем.

Наш старый приятель Виталий взял с собой отца, который, выйдя на пенсию, стал проявлять интерес к увлечению сына. Нам представили его как простого наблюдателя. Мужчина в зрелом возрасте, лет под семьдесят, по имени-отчеству Петр Николаевич, внимательно выслушал инструктаж, словно стараясь заучить сказанное.

Одет он был спортивно, не по-охотничьи. Даже не по сезону, слишком легко. Инструктаж закончился, и у охотников остались последние минуты, чтобы подготовиться и зарядить оружие, а не лязгать железом в лесу.

Гоняли мы зверя сами. В подмогу нам дали местного охотника с двумя лайками. Петр Николаевич приехал без оружия и потому сам напросился в загонщики. Перед заходом в лес он зашел в ольховник и срезал себе трость — ровную, размером с лыжную палку. Аккуратно подровнял, удалив все лишнее, и, придирчиво повертев в руках, слегка на нее оперся, дожидаясь дальнейших инструкций.

При этом он проявлял завидную внимательность, которой стоило бы поучиться другим. Несложные правила загона Петр Николаевич уяснил сразу, и в первом же загоне я легко различил среди остальных его зычный голос, доносящийся из лесной чащи.

Весь сентябрь лили дожди. Ливневые сменялись просто водяной пылью, затем шел мокрый снег и снова лили дожди. А в октябре дни выдались теплыми и солнечными. Но лесные просеки в тени стволов деревьев и кустарников чавкали от набранной влаги. Сапоги вязли в мягкой грязи и норовили соскочить с ног. Пахло плесенью и грибами.

Перезревшие и потерявшие форму опята висели на замшелых пнях. Лес готовился к предстоящей зиме. Деревья, оголившись после жаркого лета, скучно опустили ветви. Редкий упрямый листок, не желающий сорваться с привычного места, дрожал от дуновения ветра в сонной тишине.

Весенняя охота коротка, непредсказуема и многажды обругана то за позднее открытие, то за раннее закрытие. Но осенью все по-другому. До загонной есть и болотная, и луговая, а для кого-то и боровая охоты. За редким исключением на загоны собираются охотники, вдоволь пострелявшие, потому и вид у них бывалый, и оружие в руках лежит привычно.

В первом же загоне подняли лося, но он вывернулся и ушел на махах, оставив на раскисшей земле большие размазанные следы. Как говорится, и был таков. На второй загон мы пошли с большим азартом и надеждой на удачу, решив обрезать следующий квартал, куда лось сделал ноги.

Лесные дороги, изрытые колеями, заполненными по края чистой водой, служили водопоем для лесных обитателей. И каждый, кто приходил напиться, оставлял свой след в предательской грязи. Мы, как юные следопыты, изучали лесную графику и делились наблюдениями. Замечали кабаньи следы, на которые была особая надежда.

Только по чернотропу все не так уж просто. Напуганный зверь ушел дальше, и очередной загон прошел вхолостую. Егерь выбрался из леса на номера уставшим. Сидя на поваленном дереве, он тяжело затягивался дешевым табаком и ругал хитрого лося, спасшего свою шкуру бегством..Петр Николаевич, напротив, был бодр и полон энтузиазма.

На третьем загоне Виталий одернул отца, сказав:

— Отдохни. Со мной постой. Может, повезет и на нас кто выскочит?

Обозначив начало загона, Василий дал залп из своего ружья. В лесной тишине выстрел прозвучал громко. Мы переглянулись и сняли с плеч оружие. Спустя какое-то время заработали собаки, дружно и немного истерично. Вот вам и кабанчики! Лай то нарастал, то уходил в сторону. В лесной чаще разыгрывалась настоящая борьба, невидимая, но понятная для тех, кто уже много раз ее слушал, затаив дыхание.

Внимательно изучая лес, охотники пристально всматривались в чащу, стараясь уловить малейшее движение. Я достал бинокль, пытаясь заглянуть дальше других. Просматривая доступный сектор, видел охотников на соседних номерах, их вытянутые шеи и ружья наизготовку. Петр Николаевич стоял за Виталием, опираясь на толстый ствол корявой березы.

Лай шел на наши номера, наполняя лес тревожным шумом. Между номерами проскочил крупный заяц. Переодетый в белое, он в ужасе метался среди деревьев. Послышался долгожданный треск ломающихся под копытами сучьев и шуршание опавшей листвы. Собаки разбили стадо. Одна гнала кабанов на нас.

Другая шла вдоль просеки метрах в сорока. Я видел темные холки, прыгающие через поваленные стволы. Те животные, что шли на нас, не показывались, прячась где-то совсем рядом. Слева прогремели выстрелы: один, следом еще три.

— Пошло дело! — прошептал я себе и снова взялся за бинокль.

Зверь направился в сторону Виталия. Он держал ружье, целясь в лесную чащу, готовый выстрелить в любую секунду. Внезапно из мелятника выскочил кабан. За ним собака. Выстрел. Второй… То ли Виталий боялся зацепить пса, то ли просто промахнулся в суматохе, но зверь, почувствовав промах стрелка и безысходность своего положения, пошел в атаку.

Только выбрал не стрелявшего, который, спешно заломив двустволку, пытался вставить в стволы патроны, а Петра Николаевича — безоружного зрителя с галерки.

Видимо, поросячий мозг просчитал, что опасен тот, кто с палкой, которая еще не стреляла. Секунды летели без всякого снисхождения к происходящему. Я вперился в окуляры увеличительных стекол, не имея ни малейшей возможности изменить ситуацию. Как болельщик на футбольном матче, я что-то кричал.

Что именно, мне сказали после: «За дерево! Прячься за дерево!» — и матюками, то ли на кабана, то ли на Петра Николаевича. Дальше произошло то, что сделало отца героем дня.

Безоружный, впервые попавший на охоту и оказавшийся в такой ситуации, он не растерялся. Когда обезумевшая от злости и страха свинья, идущая на таран, была уже у его ног, Петр Николаевич, в руках которого имелась лишь палка, вырезанная из ольховника, легко подпрыгнул, расставив широко ноги.

Летящая напролом туша с разгона врезалась в ствол дерева, стоящего за спиной человека. Береза стойко выдержала нападение. А вот для свиньи ее таран стал последним.

Мы видели, как сильное тело животного сложилось вдвое, словно переломилось пополам, как автомобиль на краштесте при лобовом ударе о бетонную стену. И корпус не выдержал. Что-то хрустнуло в мощных костях разъяренного животного.

Кабан, еще не понимая, что произошло, заработал ногами, пытаясь подняться, но Виталий, которому удалось перезарядить ружье, подбежал и выстрелил почти в упор, поставив точку в посягательстве на отца. Это было похоже на месть за такое вероломное нападение на безоружного человека. Он уже не боялся за собак, которые рвали густую щетину вепря.

А Петр Николаевич, стоя на том же месте, где в прыжке пропустил между ног свою смерть, растерянно улыбался и вертел в руках палку, словно трость. Виталий, приставив ружье к дереву, подошел и обнял отца, громко причитая:

 — Папа, папа… Что бы я маме сказал? Больше ни за что не возьму тебя на охоту…

Совладав с собой, он отошел в сторону и рассмеялся.

— Ну ты и прыгаешь! Как кузнечик. Нет! Как художественный гимнаст.

Часто можно услышать или прочитать в книгах, что от бегущего на вас кабана можно спастись, отпрыгнув в последний момент, который может стать не последним, в сторону. Но не у всех хватает духу или знаний поступить правильно в такой ситуации. А чтобы спастись прыжком с расставленными ногами шире плеч… Это уже акробатика.

За ужином, приготовленным из кабана, добытого Петром Николаевичем, мы, не переставая, вспоминали, как тот с палкой в руке подпрыгнул в полушпагате над бегущим на него зверем. Нам и думать не хотелось, чем могла бы закончиться та «трагикомичная» ситуация.

Отец и сын стали героями настоящего боевика. Поедая жаркое из парной свининки, мы так или иначе возвращались к главной теме дня.

Поздно вечером, когда все потянулись к спальным местам, я все же не удержался и задал вопрос, который так и свербил мой мозг:

— Как вам так удалось перехитрить это животное, привыкшее расправляться с обидчиками одним ударом?

На что услышал.

— Дело в том, что я школьный преподаватель физкультуры на пенсии. Это было чем-то вроде прыжка через козла. Только намного ниже гимнастического снаряда. Опорой послужила палка, которую я срезал по привычке, зайдя в лес. Привычка грибника. По правде, я и испугаться не успел.

Все получилось само собой. Виталику больше досталось… Вообще мне все понравилось, но обзаводиться оружием поздновато. Буду сопровождать сына для его безопасности. Вызывать зверя на себя.

Источник