Раннее утро 8 декабря… Еще темно. Легкий морозец. По трассе за город мчатся две «Нивы», в каждой по четыре охотника. Я за рулем одной из них. Из динамиков звучат песни Высоцкого. Настроение отличное. Кто-то сказал (по-моему, Винни-Пух), что утро добрым не бывает. Еще как бывает! Ведь мы едем на охоту.
В условленном месте встретились с егерями. Поздоровался за руку со старшим егерем охотхозяйсва, с которым мы знакомы уже не первый год, и, сам себя взбадривая, спросил:
– Ну что, Федорыч, окропим снежок красненьким?
– Ха-ха! – не стал зарекаться егерь. – Как доведется, Михалыч. Ваши все в сборе?
– Так точно.
– Тогда вперед.
Снова разошлись по машинам и поехали к лесу, где нас уже ждали загонщики.
Со многими из них мы были тоже не первый год знакомы и, как только вышли из машин, поздоровались со всеми. Не теряя времени на перекуры, спокойно выслушали хорошо уже знакомый инструктаж по технике безопасности. А расписываться в журнале пришлось и за нее, и за трихинеллез. Сосед мой, Витька, удивленно поинтересовался:
– А это что за зараза такая?
– Не бойся, Виктор, это не та, от которой ты лечился, – по-дружески поддел я.
Грянул дружный хохот.
Машины решили оставить здесь, а дальше ехать на тракторе: на лесных дорогах много ям, заполненных водой, а морозов сильных еще не было.
Загонщики пошли отсюда, а нас перевезли на другую сторону квартала. Спешились на просеке, отошли от трактора метров двести по лесной дороге и поставили первый номер. Точно так же мы ставились здесь и в прошлые годы, и всегда приходилось приезжать несколько раз и делать по несколько загонов каждый день с перемещением стрелков вдоль этой лесной стежки-дорожки.
Кабаны часто уходили оврагом, который шел по лесу параллельно линии стрелков, метрах в ста от дорожки. Я предложил егерю попробовать поставить номера не вдоль, а поперек оврага. На что он с откровенным сарказмом ответил, что ему, конечно, лучше, если мы побыстрее отстреляемся, но гораздо важнее, чтобы мы не постреляли друг друга. Здесь линия стрелков явно выражена дорогой, а в плотном лесу можно потерять ориентацию в пространстве. Я возразил в том смысле, что это не про нас, но особо спорить не стал. Тем более пустые загоны нами никак не оплачивались. В общем, стали как всегда, вдоль лесной дороги. Мне достался последний номер. Егерь отошел метров на сто дальше и по рации дал команду к началу загона.
Обычно, если нам удавалось взять кабана, то в первом загоне. А потом – сколько бы мы ни перемещались вдоль просеки – загоны оказывались пустые. Напуганные кабаны уходили далеко. Так что максимум надежд было именно на первый загон.
Время шло, голоса загонщиков приближались, а кабанов не было. Напряжение стало спадать. Кабаны обычно выходят задолго до загонщиков. Это косули могут затаиться и выскочить потом прямо перед загонщиками. Я опустил ружье в уверенности, что кабаны уже точно не выйдут, а на косулю лицензии у нас нет… И тут услышал соек. Голоса этих крикливых птиц – верный признак того, что в загоне есть зверь. Опять плавно поднял ружье и весь обратился в слух.
Прошло совсем немного времени, и… И – да! Я услышал их, кабанов. Именно услышал, это потом уже они замелькали между деревьев. Шли звери цепью вдоль линии стрелков метрах в шестидесяти от нас. Судя по всему, они в самом начале загона подошли к номерам, но не показались никому из стрелков на глаза. Причуяли, скорее всего. Тем более ветер был вдоль линии номеров.
Не доходя до меня, кабаны вдруг повернули и так же цепью пошли к нашей стежке-дорожке. Честно сказать, дыхание перехватило. Я взял одного на мушку и повел его. Решил, что стрелять не буду, так как звери шли прямо на Сашку, стоявшего справа. Он тоже почему-то не стрелял, видимо, подпускал ближе.
Вдруг кабаны остановились и собрались в кучу, словно решили обсудить создавшуюся ситуацию. Напряжение достигало предела. Безумно хотелось нажать спусковой крючок. В эту биомассу просто невозможно было не попасть! Бог мой, какое усилие воли требуется в такой момент, чтобы не пальнуть! И все-таки сдержался, понимая, что могу попасть не по месту или, еще хуже, подстрелить свиноматку. Опять же Сашка должен стрелять первым, раз к нему они явно ближе.
Тем временем кабаний совет принял решение, и они снова растянулись цепью, двинувшись в сторону Санька.
И вот только тут грянул выстрел! Стрелял Санек. Кабаны в панике заметались и исчезли в лесу в считанные секунды.
Тишина. На снегу ни один из зверей не остался лежать пластом. Ни один из зверей не взвизгнул, ни один не рыкнул. Было похоже на то, что единственный выстрел Сашки даже не ранил никого. Судя по всему, Саня не ожидал, что с близкого расстояния не попадет, и растерялся, не отдуплетил. Что тут скажешь? Бывает…
Я собрался опустить ружье, но вдруг вижу – бежит на меня кабан! Что за чудеса? Откуда он взялся? Это потом стало понятно, что после выстрела он не влево, как все, а вправо – в сторону загонщиков. Наткнувшись на них, он резво развернулся и рванул обратно, но не к Сане, где стреляют, а правее, то есть на меня.
Это была не первая моя охота на кабанов, и приходилось не только участвовать – случалось и добывать подсвинков, причем довольно крупных. Почему в этот момент напряжение было необычайно высоким – объяснить не берусь.
Я резко вскинул ружье. Кабан среагировал незамедлительно, резко повернул влево, чтобы проскочить между мной и Сашкой, и уже через секунду одним махом пересек дорогу. Бежал он очень быстро – шел же на прорыв! Я держал его на мушке, отпуская подальше от линии стрелков, и наконец нажал на спуск. Раздался выстрел. Кабан никак не отреагировал на него. Я нажал второй раз. Кабан сильно клюнул носом, но продолжил движение и скоро скрылся за деревьями.
Не знаю почему, но я был совершенно уверен, что вторая пуля (Полева 2), выпущенная из верхнего ствола, попала по месту. Я прижался спиной к дереву и охарактеризовал свое состояние как «охотничий оргазм». Подмывало побежать посмотреть – что там, как? – но я никогда не ухожу с номера раньше положенного времени, и к тому же, если кабан ранен, лучше выждать полчаса.
Судя по крикам, загонщики были уже совсем близко. Выскочила из леса лайка и пошла по следу моего кабана. Скрывшись за теми же деревьями, что и кабан, она залаяла. Лаяла она минут десять, пока завершался загон, но не очень заливисто и с одного места, что укрепило мое предположение, что кабан дошел.
Я дождался егеря, и мы с ним пошли посмотреть. Но пошли не прямо на лай, а по следам – с того места, где кабан пересек стежку-дорожку.
– Это ж надо, как он шел! – с удивлением и опаской произнес Федорыч, показывая на большое расстояние между отпечатками копыт. – Я первый пойду, а ты, Михалыч, постой здесь или чуть приотстань.
Я конечно пошел за ним, хотя хотелось бежать впереди, но… здесь он начальник.
В том месте, где кабан клюнул носом в снег, было много крови. Отсюда след пошел такой, будто его тащили волоком – промятая полоса, где грязь перемешана с кровью. Пробежав взглядом вперед, я увидел его метрах в тридцати от места попадания. Кабан лежал неподвижно, рядом крутилась собака.
Егерь подошел к кабану, осмотрел и сказал:
– Дошел.
Обернулся ко мне, поздравил с удачным выстрелом и пошел снимать номера.
А я остался осматривать кабана. Пуля попала по месту. Как потом выяснилось, пробила сердце. И с пробитым сердцем он пробежал около тридцати метров. Первым выстрелом я промахнулся, или пуля попала в дерево, так как бежал кабан через лес, а выстрел был сделан метров с сорока пулей Гуаланди 32 г. Вполне могла столкнуться со стволом или веткой.
Достал нож и вырезал зверю все его хозяйство, чтобы мясо меньше пахло секачом.
Первым подошел Сашка, поздравил. Он уже успел осмотреть то место, куда стрелял, и все не мог поверить в то, что не попал с такого близкого расстояния. Я вручил ему фотоаппарат, и началась фотосессия. Подходили ребята, спрашивали, кто стрелял, поздравляли. Кабана выпотрошили и, не снимая шкуры, потащили к трактору. Загрузили на прицеп и поехали к нашим машинам – обдирать и обмывать.
На капоте «Нивы» организовали импровизированный стол, выпили по чуть-чуть (чуть-чуть у каждого свое) на кровях. Я, хоть и за рулем, но позволил себе двадцать граммов красного вина (на мои девяносто кг – это ничто, тем более что ехать планировали не раньше, чем через час).
После того, как ободрали кабана и загрузили в машину, стали собираться домой. Попрощались с егерями и загонщиками до следующего года. Федорыч еще раз поздравил меня с хорошим выстрелом, пожал руку и сказал:
– Ты молодец, Михалыч!
Я ему с гордостью:
– Ну, это ж не первый мой кабан, Федорыч.
– Ты, знаешь, Михалыч, у меня их уже сотни, но хочу тебе сказать, это был выстрел в сложных условиях. Кабан шел очень быстро и не по полю, а в лесу, да и расстояние немаленькое. Так что молодец!
Все-таки приятно слышать такие слова от опытного егеря.
На этом праздник охоты не закончился. Приехали ко мне домой, выгрузили кабана около гаража, разрубили, поделили мясо и за стол – к этому времени уже была готова печенка.
