Рыбалка – сугубо индивидуальный вид человеческой деятельности. Человек с удилищем в руках – ярко выраженный индивидуалист; на рыбалке он не ищет общения с себе подобными, мечтает, что берег водоема в пределах видимости сегодня принадлежит только ему. А жизнь вносит свои коррективы в радужные мечты. И был такой случай.
Фото: Яншевского Андрея.
– На рыбалку поедешь? – спросил Мишка, частый спутник на рыбалках в водоемах Приазовья.
– Куда?..
– А хрен это знает!
Мужики нашли вчера какую-то старицу вблизи Морского канала, где клюет крупный линь.
Пригласили и меня на рыбалку.
Командир раздобрился: выделил «Урал»…
Нас – шестеро, ты – седьмой, солдатик – восьмой.
Пайки загрузили, соломы под тент набросали.
Будет весело, тепло и сытно. Водки по пути прикупим. О чем задумался?
Я думал о том, что офицеры и рыбалка плохо совместимы. Мой опыт рыбалок в компании офицеров всегда замещался опытом попоек. Было что вспоминать! Но не о рыбалке.
Ловля же линя в октябре вообще представлялась мне блефом. И окрестности Морского канала я представлял детально. Они были изучены давно и сравнительно хорошо. Никакой старицы память вспомнить не могла. Этими размышлениями я щедро поделился с Мишкой.
– Не веришь?! Пошли! – рассердился Михаил.
– Одного линя дали мне, лежит в холодильнике…
Увиденное в холодильнике вызвало у меня непроизвольное восклицание: «Страсти-мордасти!»
Бронзовая с чернинкой рыба весила более трех кг.
– Сколько поймали? – спросил.
– Восемь!
– А ловцов сколько было?
– Двое!
– Конечно, поеду.
И мы поехали! В пять часов, в кромешную темноту, заполненную мелким, как пудра, моросящим осеним дождем.
«Машина зверь! Везде пройдет! Плащ-палаток прихватили с избытком, всем хватит!» – убеждали, может быть, себя офицеры. А дождь только усилился. «Зачем я влип в эту аферу с ловлей линей?» – думал, подремывая под ровное гудение мотора. Так и задремал, не ответив себе на заданный вопрос.
Старица оказалась не блефом. Она просто спряталась от глаз проезжающих по дороге в глубокой балке, с дороги не просматривалась. Позже я не раз убеждался, что и хорошо изученные места часто преподносят сюрпризы. Иногда ручей не заметишь или канальчик, прудик-невеличку или старицу, а бывают и вообще ляпсусы.
Три года я «не замечал» большой водоем, образовавшийся на сбросе плотины Старооскольского водохранилища (Белгородская область). И такое бывает. Но не сегодня. Плащ-палатки наброшены на офицерские плечи. И мне, гражданскому лицу, выделена шикарная новенькая защита от дождя.
Со стороны мы, наверное, были похожи на семь зеленых копен, забытых кем-то на берегу. Солдатик-водитель остался в машине, подремывал на соломе под тентом. Мне тоже хотелось удрать под тент, на солому… С пальцев рук капала вода, оседающая на руки водяной пылью и мгновенно превращающаяся в струйки.
– Страсти-мордасти! – сердились офицеры.
– Одна поклевка в час! Так и задубеть можно. Не послать ли нам гонца?!
Гонца не нашлось. Офицеры дружно побросали удилища, дружно воскликнули «Козе баян не нужен!» и удалились к машине.
|
|
|
Фото: Яншевского Андрея. |
– Магомед ушел к горе! – засмеялся Мишка. – Рыбалка для них кончилась. Теперь все лини наши.
И в этот момент поплавок его удочки вздрогнул и медленно пошел в сторону…
– Хорошая рыбалка! – радовался я, запихивая в садок третьего линя.
Линь клевал мерный, весом более двух кг. И верилось, и не верилось, что это возможно в октябре, в дождливую погоду. Но факт был налицо: Михаил вываживал уже четвертого линя.
Старица заросла водорослями и, наверное, до января не желала расставаться с ними. Водоросли были по-летнему густы, не расставались со своими линями. Приходилось выворачивать увальней из лабиринта водорослей, боясь обрыва лесы.
– Хорошо им в машине! – басил Мишка, стряхивая водоросли с рук, с линя, с садка. – Мы сегодня, как двое водяных, и под плащ-палатками насквозь промокнем! Сходи на разведку… А где их удилища? Когда они забрали их?
Выбравшись из балки, не сразу понял, что предстало перед моим взором. У Морского канала, перед насосной, пять зеленых копен взмахивали удилищами и через мгновение поднимали их. На лесах трепыхались большие рыбы. «Копны» снимали рыб с крючков и отбрасывали за себя, в траву. Новые взмахи, новые трепыхания, очередные отбрасывания возмутили: так в жизни не бывает!
– Мишка! – заорал я в балку. – Собирай манатки! Там такие страсти-мордасти, что и во сне не привидится.
К обеду правая рука отказала, развилась, как говорят. Я перевязал ее красной шерстяной нитью, но рука болела, не желала мне повиноваться. Отрыбачился! – констатировал факт, посматривая с сожалением на воду, где на каждом метре всплескивалась рыба, кидалась даже к брошенному окурку.
Перед насосной скопились стаи карасей и сазанов. Видимо, число особей в них было бессчетное. Такое изобилие в природной среде я наблюдал впервые.
Рыбу в квартиру заносили вдвоем с Мишкой, на плащ-палатке. «Страсти-мордасти! – сердилась жена.
– И ванную, и всю квартиру рыбой провонял!
Выходные ожидались с трудом. И снова «Урал» доставил нашу компанию на берег Морского канал. О ловле линей никто даже не вспомнил. И вновь все повторилось. Рыба клевала на любую наживку или насадку. В количестве… сколько хочешь. А мы даже обедать не хотели. Закупленная неделю назад водка стояла нетронутая!
В третьи выходные берег канала узнавался с трудом. Автомобильная стоянка! Палаточный городок! Мешки соли! Сотни эмалированных 50-литровых кастрюль! Шум, гам, суета, нездоровый блеск в глазах детин, лица которых обрастали щетиной.
|
|
|
Фото: Яншевского Андрея. |
Рыболовы приехали из Анапы, Сочи, Туапсе, Адлера, Новороссийска… И привезли с собой звон стаканов, песни, анекдоты, рыгание в канал… Сотни удилищ, сгибающихся под весом вытягиваемой на берег рыбы. Без подсаков, крепчайшими снастями.
Страсти-мордасти! И ни одного инспектора рыбнадзора. Самоубийц нет на родной земле…
Тупо гляжу на красный закат. Не понимаю, что я здесь потерял, забыл. Рыба в таком количестве мне не нужна.
Жена устала раздавать ее друзьям и знакомым. Болит правая рука, которой я не даю пощады. И левая рука за три рыбалки не подняла и одной чарки во славу дружбы и за здоровье присутствующих. Традиционной чарки, сплачивающей мужской коллектив.
