Очень приятная для чтения книга. Хотя, думаю я, любителей литературы такого рода становится год от года меньше и меньше, и скоро совсем иссякнет (с моим поколением, я подозреваю. Все будут читать туристические справочники в интернете).
Всё-таки автор профессиональный журналист, это чувствуется.
А ещё — очень хороший организатор, что чувствуется тоже. И другой организатор с большим интересом читает все эти расчёты переходов, расчёты полезной нагрузки носильщикам, расчёты жалованья носильщикам и аскари в переводе на конвертируемую в тех краях валюту — ткани и бусы.
Некоторые вещи меня заинтересовали как зоолога, а некоторые — как охотника.
Как зоолога — это то, что богатую и разнообразную африканскую фауну Стенли начал встречать только через месяц после выхода из Багамойо. А с по-настоящему обильным разнообразием столкнулся уже возле Уджиджи и неподалёку — то есть, на самом дальнем этапе своего маршрута. Со львами он за весь год путешествия вплотную встретился всего два раза; со слоном — один. То есть, в 1871 году полоса континента до озера Танганьика была настолько густо населена аборигенами, что они заплющили местую фауну почти до плинтуса — и это безо всяких европейцев.
С охотой тоже любопытно. Стенли охотился немного, в основном же менял харчи на ткани по деревням. Самым добычливым оружием его экспедиции стала (о неожиданность!) двустволка 12 калибра. Правда, потом он очень оценил взятый взаймы у Ливингстона штуцер Рейли. Но и с ним особых успехов не добился, жирафа, правда, стрельнул. Другими его ружьями были шестнадцатизарядный винчестер (понятно, что под револьверный патрон) и какое-то ещё говно, я не запомнил даже. Не был оружиеманьяком, в общем. Прагматик. Нихт Пржевальский.
Мест, где экспедиции можно было жить охотой, было совсем немного, на пути — буквально три или четыре. То есть — ну никакого изобилия. Правда, Стенли тащил с собой орду в более чем сто носильщиков (по одной версии — 192, по другой 111, что тоже дофига однозначно).
Что до политики/этнографии. Как минимум, до озера Танганьика территория была под опосредованным влиянием арабов (поближе к морю — под прямым, в том числе и население обисламлено). Жизнь человеческая стоила столько сколько стоил раб на внутреннем рынке — не больше и не меньше. Разницы между теми, кого ловили в рабы, и теми кто ловил никакой не было (сегодня мы, а завтра — нас) — это абсолютно соответствовало тем жизненным реалиям. «Не мы такие, жисть такая». Арабы, несмотря на то что всячески поощряли работорговлю были единственными европейцами в России единственными людьми, с которыми можно было иметь дело на всём маршруте. Да-да, несмотря на….
Кстати, как только Стенли добрался до границы влияния арабов, он тут же столкнулся с каннибализмом аборигенов. Так что цивилизационное влияние очевидно…
Найти хоть сколько-нибудь толковых людей на серьёзное мероприятие было практически нереально — все кто с навыками, были уже при деле, все, кто рвался с охотой — оказывались кончеными люмпенами и сами ушли в расход (впрочем это и сейчас так, в том числе и в Москве). Работяги понимали в лучшем случае — удар в хрюк, в худшем ствол револьвера (кто сказал — «Простые рассказы Уссурийского края» — а что вы думали? Люди таковы каковы они есть и более никаковы).
В общем, по прочтению этой книги, понимаешь, что любое культур-мультур трегерство в Африку было и остаётся делом бессмысленным. Разве что детей мрёт меньше — антибиотики-с.
